Эшли знала, что должна сделать. Увидеть Вито. Ему придется выслушать ее. И если надо ползать перед ним на коленях, ну что ж, она будет ползать. Что бы ни потребовалось сделать, она все выполнит. Так тому и быть. Эшли и ее гордость — неразделимый дуэт. Но когда речь идет о свободе Тима и психическом равновесии матери, никакая жертва не мо-. жег быть слишком большой. Это ее расплата за то, что Тиму пришлось страдать из-за нее.

Когда Эшли легла спать, сердце сдавила невыносимая боль. О милостивые небеса, почему этому надо было случиться? Сколько раз она должна платить за одну ошибку? Ошибку, которой при полученном ею воспитании было бы легко избежать. Почему она так слепо и безнадежно влюбилась в чуждого ей человека?

Но ведь ее мать тоже сделала такую ошибку. Хотя Сильвию Форрестер никто бы не назвал сильной личностью. Спокойная и ласковая, она всегда шла туда, куда ее вели другие. После тридцати ужасных лет непрерывного хамства мужа она совсем позабыла о своей гордости и все ему прощала. Слабая женщина, как она могла противостоять властному мужчине? Мать уже перенесла один Нервный срыв.

В восемнадцать лет Эшли ни секунды не сомневалась в своей способности контролировать собственные эмоции. Она полностью спланировала будущее. Оно лежало перед ней словно карта боевых действий. Университет, взлет к диплому, за которым последует стремительный подъем к высокому месту в мире бизнеса. А вместо этого она сорвалась в первый же год учебы. Почему?

Потому что в те безумные пять месяцев она потеряла из виду свою цель. Она забыла уроки, преподнесенные ей жизнью. И что самое худшее: она искренне верила, будто понимает, что делает. Удивительно, какие только оправдания не находит себе человек, когда делает что-то такое, о чем знает: этого делать нельзя. Поэтому ее чувству к Вито не грозила опасность: она надежно укрыла его от доводов разума.

Запрещенное, грозное, неконтролируемое чувство. До встречи с Вито Эшли гордилась своей самодисциплиной. На карте боевых действий не предусматривалось места мужчине. Мужчины подавляют, мужчины требуют, мужчины ждут, мужчины осложняют жизнь. С наивной уверенностью юности она полагала, что годам к тридцати, когда сделает карьеру, возможно, в заполненном делами существовании у нее найдется скромный уголок и для мужчины. Он будет с энтузиазмом поддерживать ее амбиции и охотно признает свое очень незначительное место в ее жизни…

Судьба жестоко посмеялась над ней. Судьба подсунула ей Вито. Человека диаметрально противоположного ее идеалу. Большего несоответствия и нарочно не придумаешь. Вито так заморочил ей голову, что она потеряла способность думать. А он решил, что завоевал ее, и тотчас же попытался переделать по своим меркам. Каплю за каплей он выжимал из нее уверенность в себе. То критиковал, то что-то запрещал. Слава Богу, в конце концов она очнулась.

Иначе в один прекрасный день могло бы случиться самое страшное. Она посмотрела бы в зеркало, а из него на нее уставилась бы мать. Несчастная женщина, намертво прикованная к мужчине, который для нее — яд. Женщина настолько вымотанная и не ценящая себя, что у нее даже мысли не возникало о противоядии. Вот удивилась бы сестра, если б узнала, что, по мнению Эшли, выйти замуж за Вито ди Кавальери — значит поставить на себе крест.

— Вам нет смысла больше ждать, — сверкнул в ее сторону раздраженным взглядом клерк. Фаза ничего не значащих вежливых улыбок давно прошла. — Я предупреждал вас, что у мистера ди Кавальери нет времени. Когда он бывает в Лондоне, то всегда чрезвычайно занят. Его список встреч расписан на неделю вперед.

У Вито не было времени ответить на телефонные звонки, он стал недосягаемым. Но он должен принять ее. Обязан. Он знает, почему она пришла. Нет более преданного семье человека, чем Вито. Вчера Эшли весь день звонила ему из детского сада, где работала помощницей воспитательницы. Сегодня, точно в минуту открытия, она вошла в банк Кавальери. Уже два часа дня, а она еще не продвинулась дальше нижнего холла двадцатиэтажного здания. Наверно, это было наивно с ее стороны, но Эшли подавляла растущее подозрение, что Вито не уделит ей даже пяти минут своего времени.

Окружающая обстановка излучала богатство и элегантность. Громада семейного банка сдавливала мозги, точно стальной капкан. Вошедшего ошеломляли успехом. Эшли покраснела от болезненного воспоминания. Подумать только, четыре года назад с беззаботной улыбкой она входила в это впечатляющее здание в джинсах и майке!

Тогда ей даже в голову не пришло, что она выглядит здесь оборванкой. В те дни она не знала страха. Сейчас совсем не так. Топор возмездия прошелся по каждой надежде, каждой мечте, каждой привязанности. А вместе с ними разлетелась на осколки и ее вера в себя.

Вито не собирается встречаться с ней, поняла Эшли. Тогда они расстались, испытывая друг к другу самую ярую ненависть. Но почему-то она не сомневалась, что Вито способен вести себя цивилизованно.

— Мисс Форрестер? — Снова клерк. — Если вы можете подождать еще час, мистер ди Кавальери, наверно, найдет несколько минут, чтобы принять вас. Но пока это еще не точно. Его старший секретарь попытается втиснуть вас в расписание перед ленчем.

— Очень любезно с ее стороны, — резко бросила Эшли.

— Вы можете подождать наверху, — безразлично предложил клерк.

Верхний этаж подавлял великолепием. Эшли охватила досада. За столом сидела холеная блондинка и украдкой разглядывала Эшли. Собираясь в банк, Эшли надела поношенный жакет цвета хаки и хлопчатобумажные брюки — лучшее, что нашла в шкафу. Волосы тоже причесала как обычно — стянула на затылке в хвост, выпустив несколько локонов на висках. Щеки горели, и вообще Эшли чувствовала, что все летит в тартарары.

К концу второго часа Эшли боялась, что вот-вот взорвется. Все тщательно продуманные заготовки — с чего начать свою речь и как продолжить — улетучились без следа. Она не сомневалась, что Вито нарочно заставляет ее ждать.

— Мистер ди Кавальери сейчас вас примет. Сглотнув, Эшли вскочила и выпрямилась. Она ненавидела Вито за то, что по его милости она превратилась в комок обнаженных нервов.

— Боюсь, что мистер ди Кавальери может уделить вам только десять минут. — Такими словами ее встретила в коридоре женщина средних лет.

Десять минут, чтобы вымолить прощение Тиму у мужчины, который не только проклинал ее, но и мог погубить брата с такой же легкостью, как бросить на тротуар фантик от конфеты? Она с трудом сдержала истерический взрыв смеха. Десять минут лучше, чем ничего. А впрочем, зная Вито, это и есть почти ничего.

Двойные двери широко распахнулись в огромный кабинет. Перед ней лежал бархатистый ковер площадью, наверное, с акр. Эшли увидела стол с компьютером и несколькими телефонами. Такая психологически пугающая декорация без нужды напомнила ей, что она полностью зависит от Вито. От бездонного отчаяния ее отделяла только хрупкая надежда, что он не помнит их последнюю встречу в таких же подробностях, как она…

Эшли увидела Вито и покрылась испариной. Он был в сто раз привлекательнее и ошеломительнее, чем она даже позволяла себе помнить. И были расставлены все изощренные ловушки. Суперэлегантный костюм, неколебимо хорошие манеры и холодная вежливая улыбка. Но это только фасад буйной, примитивной натуры и огромного ego, отдаленных на целую галактику от ее идеала мужчины Нового века.

— Спасибо, что принял меня… — Не этими словами она хотела начать свою речь. И, увы, даже в ее собственных ушах они прозвучали безмерно униженно.